Культура

12 февраля 2020 года
Область левого сайдбара на отдельной странице

Аркадий Федотов: музыка «Vespero» не звучит из утюгов, её надо найти

Аркадий Федотов:   музыка  «Vespero» не звучит из утюгов, её надо найти

Астраханская группа «Vespero» существует с 2003 года. За это время музыканты, играющие психоделический рок,  стали известными далеко за пределами России. Их альбомы можно найти на полках меломанов Европы, Америки или Японии, при том, что репетируют ребята в очень скромных условиях. «Прожектор» поговорил с лидером команды – бас-гитаристом Аркадием Федтовым о музыке, поклонниках и популярности.

Аркадий, группа существует уже больше 16 лет. Как вам удалось сохранить коллектив и не разбежаться?

Мы сами себе задаём этот вопрос. Но, наверное, потому что мы изначально воспринимаем друг друга как ещё одну семью. Что такое рок-группа? Это лидер, который распространяет своё эго на всех:  кто-то выдерживает,  а кто-то нет. Когда я участвовал в других группах, мы старались воспринимать серьёзно каждого участника. Когда предыдущая группа – «Мирабо» – распалась, мы поняли, что по такому же сценарию надо делать и нашу команду. Тем более музыку играем мы странную, необычную, и  те люди, которые приходили —  их было не много и они остались.

С 2005 года с нами Алексей Клабуков.  Виталий Бородин (скрипка) пришёл  4 года назад. У нас разница 12 лет, это уже совсем новое поколение. Я к чему это говорю, обычная формула типа «будет только, как я сказал» у нас не работает. Мы пытаемся прислушаться к мнению каждого участника, чтобы понять, кто что хочет от музыки, чтобы все были максимально удовлетворены тем, что  происходит.

Какой сейчас состав у «Vespero»?

С самого образования группы с нами Иван Федотов – барабанщик и мой брат,  Александр Кузовлев, с которым мы познакомились ещё в начале 2003 года. С самого начала с нами был Валентин Рулёв, который уехал в Германию, на его место пришёл Алексей Клабуков – клавишник. Из новых участников – скрипач Виталий Бородин с 2014 года у нас. Сейчас впятером работаем.

Вы сказали, что музыка, которую Вы играете – странная. Можно ли дать жанровое определение ей?

Дело в том, что за нас уже всё определили с того момента, как мы начали работать с лейблом в Москве. Нам предложили определённую концепцию. Вначале мы экспериментировали со всем, чем угодно, со всеми жанрами. Когда появилась московская фирма «R.A.I.G.», выпустившая нашу дебютную пластинку, нам сказали: «Ребят, вот это у вас получается не особо и вот это не особо, а вот это получается хорошо». И мы согласились,  отказались от всех текстовых вещей, хотя у нас была вокалистка Наталья Тюрина, но она уехала в Питер, и вопрос  решился сам собой. Нас поместили в категорию  «spacerock , psychedelic». Ну и полетели.

 Но дело в том, что у каждого из нас есть свои музыкальные предпочтения и так или иначе  в нашем психоделическом роке начали появляться какие-то дополнительные маленькие отсылки к чему-то ещё. В 2015 году мы делали более фолковый материал с русским народным контекстом.  В 2016 году мы делали афро-бит и  фьюжн, в 2010 году пытались сделать типичный спэйс-рок , но с проговыми отклонениями 70-х годов, в 2012 году делали типичный краут-роковый альбом. Сейчас мы двигаемся в сторону пост-рока, хотя всё это очень относительно. Это вечный вопрос. В нас объективно очень много всего намешано, но самое важное, что есть рецензенты в Европе, которые считают, что у нас есть свой звук. Иногда я встречаю рецензии на какие-то группы с пометкой «для фанатов группы «Vespero». То есть существуют фанаты звука, который мы  делаем. Хотя мы собирательный образ и просто делаем то, что нам нравится.

Вы новаторы в музыке или классики?

Новаторы все уже умерли или доживают свой век.  Это очень спорные вещи, и у каждого из нас своё мнение. Я считаю, что после 1983 года во главе музыки стало не новаторство, а поиск собственного «я». Все те группы, которых мы знаем и любим, например от Nirvana до Cocteau Twins, от  Shoegaze до пост-рока  – эти люди не придумали ничего принципиально нового.  У них было чётко выражено собственное «я». И этого достаточно стало для того, чтобы всё получилось.  

Александр Кузовлев

В одном из интервью Вы сказали, что музыка для вас — это такая параллельная вселенная. Объясните.

Это к вопросу, почему мы долго существуем вместе и проходим через разные социальные этапы. Если говорить про параллельную вселенную, она не совсем параллельная, она дающая подышать чуть-чуть вне социального контекста. И та музыка, которую мы играем – не космическая, а дающая определённую психоделическую окраску. И это помогает нам воспринимать всё здраво.

Есть мнение, что группа Vespero очень популярна за рубежом, но не в России.

Этот вопрос задают нам всё время, и я не знаю на него ответ, потому что я не знаю критерия популярности. Коллеги  по цеху, которые популярны и гастролируют по Европе, набирают на YouTube  под 100 и 200 тысяч просмотров. Мы можем похвастаться 10-15 тысячами. Но я знаю, что у нас есть определённая когорта слушателей. Такая музыка достаточно давно существует для определённого типа людей.  Наши  слушатели это люди, которые интересуются литературой, театром,  джазом, классической музыкой. Люди, которые хотят думать, искать. Ведь наша музыка   не звучит из утюгов, нас надо найти. Те люди, которые слушают нас, с нами достаточно долго.

С 2016 года у нас появилась возможность выпускать диски самим, и когда мы напечатали своими силами новый  диск, то получили кучу восторженных писем, такая живая прямая реакция от слушателей – из Японии, Франции,  Италии, Германии, Америки.  Получилось, что есть определённая прослойка людей, кому мы интересны. Раньше, когда мы сотрудничали с лейблом, мы не общались напрямую с нашими слушателями. Этим людям, наверное, от 30 до 60 лет, хотя в Москве есть и молодые люди 20 лет, а есть меломаны со стажем, которые в 1980-е года ходили на  Deep Purple  или Pink Floyd. И вопрос популярности – её нет, мы просто делаем своё дело, и есть фидбэк от людей.

На каких площадках вам приходилось выступать?

Как мне кажется, в Москве клубы делятся на более менее официальные типа площадки «Б2» или Кремлёвский дворец, а есть андеграундная прослойка клубов, она очень часто меняется. Но, тем не менее, мы гордимся, что несколько раз выступали в московском клубе «Дом». Это обитель интеллектуальной музыки с начала 1990 годов. Там выступают такие имена и музыканты, после которых можно просто не играть. В Питере мы выступали в аналогичном клубе «ГЭЗ 21». Это с 1991 года такой же культовый клуб, где можно услышать всё от авангардного джаза до лекций о Хлебникове. По сути есть определённая прослойка  людей в Москве, которая не интересуется коммерческими  клубами и  именами. Они хотят слушать честную музыку. Я могу сказать, что мы относимся к той прослойке групп, которые ездят на фестивали, организованный людьми, желающими услышать  настоящую музыку, посмотреть, куда движется музыкальное пространство России.

У нас в Москве есть хорошие друзья – организаторы фестиваля «Пустые холмы». Фестиваль разросся до 50 тысяч человек и его закрыли, потому что они поняли, что с таким потоком людей они не справятся, либо придётся уйти в коммерцию. В результате они разбились на несколько фестивалей. Дважды мы выступали на «Пустых холмах», в 2019 году были на фестивале «Поток». В этом году нас зовут на фестиваль «Природа творчества», где будет потрясающий состав участников.

А ваша музыка — она камерная?        

Мы сами не можем понять. Мы привыкли работать в камерных пространствах до 100-150 человек, и на фестивалях первое время чувствовали себя некомфортно. То есть когда к тебе пришло 1,5 тысячи человек, и ты барабанщика видишь за 10 метров от себя – это очень неудобно.  Трудно создать свой вакуум и притянуть людей в него. Но в последнее время началось получаться. Сейчас у нас пошёл прогресс, и чувствуем себя свободно почти на любой сцене, но камерное восприятие лучше.

Вы работаете со многими коллегами. Не так давно у вас случился творческий тандем с испанским гитаристом Анхелем Онталва.

Несколько дней назад у нас вышел совместный альбом.  

Расскажите, как вы вышли друг на друга?

Мы знали друг друга давно. Он также выпускался на лейбле «R.A.I.G.». Его альбом с давних пор был у меня в коллекции, и когда впервые Анхель попал в Россию в рамках фестиваля, я написал ему. Потом выяснилось, что он знакомый Марины Бартош, которая приезжала в Астрахань с персональной выставкой. Музей  Хлебникова пригласили его на «Ночь музеев». Мы списались с ним, по его приезду сыграли совместный концерт. Позже ему предложили делать в Астрахани свою выставку (он помимо того, что музыкант, ещё и художник). Он приехал, мы поработали неделю и решили делать альбом. Он прислал несколько гитарных набросков, и мы их всей группой «одели» в нашу музыку, За 3 месяца мы собрали альбом «Carta Marina». В декабре познакомились,  а в июне уже разослали готовый диск по всему миру. Он кстати приезжает с выставкой в Астрахань в феврале.

Концерт с Анхелем Онталва

А в каких условиях вы записываетесь?

В Астрахани мы выдвигаем достаточно специфические требования и к музыке, и к звучанию. И мы поняли, что в Астрахани записаться не можем. Не потому, что всё плохо, а потому, что мы не совсем подходим для этой местности. Потом студия, как правило, покупается на 3-4 дня, а мы записываем сначала какую-то базу, думаем потом до полугода над записанным, и никакая студия нас так ждать не  будет. Говоря проще, наша работа с материалом подразумевает, чтобы мы его контролировали полностью сами.

 Сейчас у нас есть возможность снять помещение больше, подумать об акустике. Наш клавишник Алексей изучает это. Саша – гитарист – занимается сведением записей уже много лет. Есть немаловажная деталь, когда всё это сведено, есть человек, который делает «мастеринг». Это такой седой бородатый дядька из 70-х с кучей аппаратуры в профессиональной студии. Сейчас мы работаем с таким культовым человеком из Германии по имени EROC (Joachim Heinz Ehrig). Наш звук  окончательно полируется за счёт таких людей. Конечно, мы не звучим как Битлз, но наша музыка звучит на достаточном уровне, чтобы нам было не стыдно.

Всё-таки Vespero это некоммерческий проект? 

Нет, мы все работаем в разных местах и областях. У нас Иван пытался пойти в коммерческую структуру, связанную с астраханской музыкой. У нас есть кавэр-бэнды, которые существуют официально или полу-официально. Ваня продержался там год и сказал, что как музыкант он начинает деградировать. Всё-таки музыкальная профессиональная деятельность зачастую связана с тем, что ты начинаешь себя в чём-то ущемлять и вынужден делать продукт, который должен продаваться. В нашем случае мы делаем далеко не всегда всё правильно, есть свои проблемы, но если нас устраивает наш продукт, то извините. Коммерческая составляющая у нас не прокатит.  И этим отличаются группы, которые с нами в одной прослойке. Лучше у нас будет меньше времени на нашу музыку, но мы будем честны и независимы.  Нам повезло, что на нас обратил внимание  лейбл, и мы стали получать поддержку со всего мира в виде рецензий, проигрывания нашей музыки в эфирах специализированных радио и подкастов.

С кем из астраханской творческой интеллигенции вы сотрудничаете, и когда вас могут услышать астраханцы?

Взаимодействовать  с коллегами получается, когда, к примеру, Ольга Кузовлева  зовёт выступать в музее им.В.Хлебникова, за что ей огромное спасибо, так же иногда получается выступить в Театральном дворике. Например, в августе 2019 работали с художником Маратом Джамалетдиновым.

Когда услышать? Очень надеемся сделать концерт в марте-апреле. Сейчас очень активно идёт «запись-сведение-мастеринг» нашего нового альбома “The Four Zoas”. Он выйдет в мае на германском лейбле Tonzonen Records. Поэтому все силы сейчас направлены на него. 

Фото из архива группы Vespero

https://prozhektor.info/https://prozhektor.info/?post_type=post&p=11843
12-02-2020
Пункт-А
Баннер 969х130 №1

Лента
новостей