Бьет – значит любит. Один день с тату-мастером

«Прожектор» продолжает искать самую интересную в Астрахани профессию. Вчерашний день мы провели с тату-мастером Ляной Sunlight. Почти у каждого тату-мастера есть творческий псевдоним, под которым он и известен клиентам и широкой публике, но имя нашей собеседницы – абсолютно настоящее.  

Под звук «вжжж», издаваемой тату-машинкой, напоминающий немного какофонию стоматологического кабинета, и полный интереса и немного — страданий взгляд клиентки Ляны я задала свои вопросы, предварительно опросив всех знакомых, что бы они хотели узнать, потому что для меня, как для постоянного посетителя, общение с ней – дело обычное, но всегда доставляющее удовольствие. И чуть-чуть боли. На всякий случай, пожалуй, уточню, что боль мне удовольствия не доставляет, его я получаю от разговоров с этой очень интересной и творческой девушкой, а еще – от результата ее работы на моем теле. Есть, правда, у этого небольшой побочный эффект – неизменный очередной серьезный разговор с мамой и обещания ей, что вот эта татуировка – точно последняя.

Мам, я знаю, ты читаешь этот портал, прости!

После долгих нотаций, иногда с переходом на повышенные тона, она обычно примирительно говорит: «Ладно, давай показывай, дурында, что еще ты нарисовала на ребенке, которого я родила». Впрочем, мамины опасения после первых татуировок, сделанных уже достаточно давно, почти сразу после окончания института, что дитятко попросту не найдет работу нормальную, сейчас почти развеялись. Ну, если считать журналистику и развитие в этой сфере от корреспондента до редактора нормальной работой, конечно.

• 

— Ляна, не поверишь, сколько мы с тобой знакомы, но я не знаю: как ты стала тату-мастером?

— Знаешь, это не та история, когда ты интересуешься чем-то и потихоньку углубляешься в тему, пробуешь. Например, чаще всего все начинается с того, что человек идет делать себе татуировку у какого-то тату-мастера и ему становится интересен процесс с другой стороны. Бывают случаи, когда человек интересуется тату-культурой и ищет возможности научится бить. У меня было ровно наоборот: я не интересовалась, не собиралась и не планировала. В шутку я говорю всем, что меня заставили.

Всю жизнь, с самого детства я рисовала и у меня было очень неформальное окружение. Среди моих друзей были тату-мастер и пирсинг-мастер, с которыми мы здорово проводили время вместе, но я никогда не интересовалась их работой. Они обращались ко мне с просьбой нарисовать эскиз, один-другой, что-то исправить, дорисовать. А в какой-то момент предложили «давай научим бить, что ты просто рисуешь?». Я отнеслась к идее весьма скептически. Во-первых, мне это было не очень интересно, во-вторых, я по жизни вообще трусиха и подумала: «Ну как так, работать с людьми, рисовать на людях, зачем мне это вообще нужно, я никогда не справлюсь». Но после долгих уговоров я таки пришла в студию, посмотрела, как она устроена, как идет рабочий процесс, начала наблюдать. Мне стали в огромных количествах давать информацию, рассказывать организационные моменты, как стерилизуется, как устроена машинка, какие бывают стили и так далее. Потихоньку втянулась, но тогда все было на уровне «подай, принеси, убери, посмотри, собери машинку». Пришлось рисовать в разы больше, чем раньше. А потом достаточно резко для меня, то есть я не была морально к этому готова, мне сказали «Вот тату-машинка, ты умеешь ее собирать, вот твой первый клиент, мы перевели рисунок – бей». После первой работы я пошла поплакала. То есть первая эмоция была — «да ни за что на свете, на что я вообще подписалась». На что мне сказали: «А исправлять кто будет?». Потому что работа была не соответствующего качества. И где-то через год мы ее исправили. И, кстати, буквально вчера я встретила этого человека! Он был рад меня видеть. Человек был полностью готов, что работа получится не очень, даже после исправления это не стало шедевром.

Со второй работой было уже не так страшно. Я сама рисовала эскиз, сама выбирала расположение. Работа получилась уже не такая, за которую стыдно. Дальше сначала были расписаны все друзья, потом знакомые, которые были согласны сделать тату за 500 рублей, потом пошли первые клиенты, но с самыми простыми работами. То есть все шло по мере увеличения сложности. Первый год был самый страшный, потому что еще не понимала до конца, мое ли это, не знала, в каком стиле хочу бить. Но вот я работаю тату-мастером уже семь лет.

Сейчас, знаешь, стать тату-мастером проще. Начать проще. Есть целая индустрия, так и называется тату-фарм, там можно найти все необходимое для работы.

• 

— За эти семь лет изменилось отношение общества к татуировкам? Или все еще все парни с тату – из тюрьмы, а девушки – проститутки?

— Конечно, изменилось. Сейчас к этому намного проще стали относиться. Подросло первое поколение, которое дорвалось до татуировок. Они сами запустили бизнес и стали работодателями. Поэтому сейчас с татуировкой устроиться на работу легко. Конечно, если речь не о каких-то спецслужбах, банковских работниках – там все еще с этим строго. Но в большинстве случаев на это уже не даже не обращают внимание, а в некоторых случаях это вообще считается плюсом. Например, в парикмахерских, барбершопах, у барменов. Ну и все творческие специальности вообще.

— Расскажи, как делается татуировка прям по шагам. Некоторые ведь думают, что приходит человек, говорит что, какого размера и где хочет, садится и мастер просто начинает на нем рисовать, не зная, что такой стиль называет фрихенд, а при прочих стилях все происходит совсем иначе.

— Все начинается с момента, когда мне пишет человек. Пишет, потому что звонки – очень неудобная система, отвечать на них почти невозможно. И все равно надо посмотреть референсы или готовый эскиз. Хорошо, если это рисунок, выполненный самим клиентом или у кого-то заказанный, или просто собранный в фотошопе, а не готовая картинка, сворованная в интернете. На этом этапе мы осуждаем хотя бы примерный объем работы, место, стиль. Если эскиза нет, делаем. Иногда на это уходит пять минут – процесс переговоров «это заменим на это, сюда добавим это», а бывает, что уходит до нескольких месяцев с массой правок. Иногда идея модернизируется так, что получаем совершенно иной рисунок, не тот, о котором речь шла изначально. И вот если мы вместе рисуем картинку, то это обычно намного более интересный и обдуманный итог.

• 

Когда эскиз готов, мы прогоняем его через фотошоп, дорабатываем, вносим последние коррективы, распечатываем, смотрим размер, примеряем на человека. Затем рисунок пропечатывается через трансферную бумагу и с нее сводим на тело. Ее суть как у обычной копирки, но другой состав – он не смешивается с краской, не дает оттенка, не вызывает аллергии. На этом этапе человек может посмотреть, как примерно будет выглядеть его татуировка, понять, как она будет себя вести в движении. Это последний этап проверки. Конечно, не все детали тут видны, например, если это стиль, близкий к реализму, где много переходящий теней, оттенков, то рисунок не один в один с будущей работой, нужно включить фантазию. Перед переводом трансфера кожа обрабатывается, дезинфицируется, потому что потом уже будет нельзя этого сделать, смоется разметка.

И начинается процесс. Обычно рисуем снизу вверх, как раз чтобы не повредить трансферный перевод.

— Кстати, о дезинфекции. Противники татуировок любят рассказывать страшилки о ВИЧ, гепатите и бубонной чуме, которыми можно заразиться во время тату. Насколько это объективно сейчас, с развитием тату-индустрии?

— Риск минимален. Намного выше он в дальнейшем при неправильном уходе за заживающей работой. Сейчас все одноразовое: иглы, пластиковые держаки, картриджи. Не одноразовая только машинка, блок. Провода, лампы, клипкорды, спрей-батлы, все, до чего может дотронуться мастер в перчатках – замотано пленкой, барьерными защитами. После каждого сеанса барьерная защита снимается и выкидывается. Сейчас все, что связано с дезинфекцией, очень упростили – просто заменили на одноразовое.

— А если придет к тебе человек с тем же диагнозом ВИЧ или гепатит, возьмешься работать с ним?

— Такое было. Почему нет? Они такие же люди. Просто нужно еще более внимательно следить, чтобы никакая капелька крови не стекла никуда. Главное, чтобы человек сам понимал, что ему потом нужно еще более тщательно следить за заживлением.

— Давай о цене вопроса. Я помню времена, когда стоимость татуировок мерили по размеру — в спичечных коробках. Сейчас сколько в Астрахани стоит сделать татуировку?

— В среднем по городу минимальная стоимость – полторы тысячи рублей. В эту сумму входят одноразовые инструменты, работа мастера и процесс дезинфекции помещения. Последнее, кстати, занимает не пять минут, как многие представляют. А дальше уже каждый мастер в зависимости от опыта сам выставляет ценник. В среднем один сеанс стоит от 5 до 9 тысяч. Длительность сеанса тоже у каждого мастера индивидуальна. У кого-то это фиксированные три часа, у кого-то – и пять-шесть часов, пока не дойдет до какой-то логической точки нанесения изображения: работа закончена или клиент больше не может. Многое зависит от эскиза. Есть ситуации, когда работа длится, скажем, четыре часа, но есть смысл потерпеть и сделать все за один сеанс, а есть работы, которые нереально сделать за один раз и она разбивается на несколько этапов. Это необязательно масштабные работы типа «рукава», зависит от детализации рисунка, стиля, это может быть какая-то кропотливая работа, например, на ребрах, на лопатке.

• 

— К слову о ребрах и лопатках. В интернете можно найти условную «карту боли», где обозначены самые сложные в плане ощущений места на теле. Это универсально?

— Ребра официально признаны самым болезненным местом из популярных. Но «карта боли» совершенно индивидуальна. Есть люди, которые спят, когда им красишь на ребрах, а есть те, кто еле терпят нанесение рисунка на плече, хотя это место считается самым безболезненным с минимальным количеством нервных окончаний и хорошей жировой прослойкой.

— Скажи, кто чаще всего становится твоими клиентами: пол, возраст?

— У меня вся клиентура разделилась на два лагеря: 50 на 50. Девушки с милыми акварельными работами или тонкими линиями, минимализм, воздушные рисунки. А вторая половина – это дядьки, выбирающие чернуху, мрачные рисунки: девушки без глаз, рычащие животные, кресты. И приходят эти дядечки в мое розовое логово, ложатся на розовую простынку, розовая барьерная защита, розовые перчатки и единорожики вокруг. И сами смеются, что они как принцессы.

• 

— Ну а кто терпит более стоически тяготы тату-сеанса? Мужчины?

— Ну нет. Вообще у мужчин и женщин разное отношение к боли. Мужчину можно ударить один раз, он выстоит и пойдет дальше. Женщина – наоборот, ее можно долго мучить мелкими раздражающими процедурами, но вот один сильный удар она навряд ли перенесет.

— Есть работа, за которую ты не возьмешься: место, рисунок, клиент?

— Я не возьмусь за работу с неадекватным клиентом, который до конца не знает, что он хочет и не поддается уговорам, чтобы изменить элементы рисунка, которые явно будут на теле выглядеть нелепо. Не возьмусь за работу с несовершеннолетним и даже те, кому вот только исполнилось 18, вызывают у меня сомнения, потому что, скорей всего, это будет не очень осознанный выбор рисунка, места и в дальнейшем, годам к 25, работа будет перебиваться.

Есть стили, в которых я не работаю. Например, полинезия. Не потому что мне не нравится, как она смотрится на теле, мне не интересен сам процесс нанесения. Я не работаю в стиле Япония. Отчасти потому что мне не хочется вдаваться в познания японской культуры, а в этом стиле это обязательно – мастер должен все знать. Там, например, есть стихи и персонажи, которые совмещаются только друг с другом и все остальное уже не будет считаться классической Японией. К тому же в Астрахани есть Алексей Сорокин, который делает это замечательно, не вижу смысла забирать у него работу.

• 

— Ты обозначила минимальный возрастной порог. А есть максимальный?

— Максимального нет. Пару месяцев назад у меня был самый старый клиент, дедуля 80 лет. Его привела взрослая дочь. Всю жизнь он мечтал о татуировке. Принес хорошие образцы, разбирался в стилях, пришел с четким настроем. Он сделал рисунок из славянской мифологии.  Единственный нюанс, конечно, возрастная кожа не так легко поддается нанесению краски.

• 

— Как раз самое время вернуться еще к одному аргументу противников татуировок: что с рисунками будет в старости. У носителей нательной живописи есть свои ответы. Как у тату-мастера, у тебя есть контраргумент?

— Ну, кроме того, что все наше поколение будет поколением татуированных стариков, мне кажется, что всем будет наплевать, как мы будем выглядеть. Через 10 лет поятся новые фишки, сейчас новые протезы ставят, шрамирование делают, имплантирование – уже совсем иное, нежели еще недавно. Возможно, через 20 лет люди будут уже биомеханированными роботами и всем будет все равно, что у тебя на теле есть татуировки.

— А татуировки на лице, на языке? Залитые краской зрачки? Как ты к ним относишься?

— Мне кажется Астрахань, как маленький городок, пока не очень готова к этому. Сама я такого не делала и не очень хочу, тут у меня некий внутренний стоп. Несколько раз мне писали, но я понимала, что это очень импульсивные желания были, поэтому деликатно отказала, потому что не думала, что сам человек полностью готов к такой работе.

Хотя в Астрахани есть ребята с залитыми глазами. Не знаю, где они это сделали. Квалифицированных мастеров, которые могут сделать подобное, у нас нет. Либо это делалось в Москве или Питере, либо это был некий эксперимент какого-то из астраханских мастеров. Не уверена до конца, что это безопасно, хотя в интернете пишут что ничего страшного в этом нет.

— Перейдем к другим необычным местам. Как в Астрахани дело обстоит с татуировками на интимных частях тела?

— Девчонки часто приходят. Думаю, доверие вызывает, что я сама девушка, наверняка, у моих коллег-мужчин меньший процент клиенток с такими пожеланиями. Мужчины пару раз писали, спрашивали, но до дела так и не дошло. Хотя чисто теоретически мне было бы с профессиональной точки зрения интересно попробовать такую работу сделать.

— А какие-то модные тенденции есть в тату-индустрии? Например, после выхода фильма все массово идут делать его персонажей? Или, может, какие-то стили сейчас в моде?

— Здесь все работает немного иначе. Тут диктует все инстаграм. В какой-то момент нам приоткрылся занавес работы мастеров из других стран, которые работают совершенно в других стилях, с другой подачей. Контурные, абстрактные, плохо поддающиеся классификации какого-то конкретного стиля тату. И вот больше оттуда люди стали черпать идеи, вдохновение. Хотя бывает, что выходит фильм и люди приходят с идеями оттуда. Но я из киноперсонажей делала только Гарри Поттера, Джека Воробья и Харли Квин. Чаще из мультфильмов героев хотят люди: Симпсоны, Гриффины. А по стилистике была одно время волна спроса на татуировки, сделанные одной линией. Трэш-полька тоже как-то волной прошла и не особо прижилась, хотя до сих пор этот стиль не теряет спроса. А вообще в Астрахани больше любят традишнл.

• 

Понимаешь, из-за того, что татуировка сейчас очень популярна и есть масса всего в интернете, происходит какое-то пресыщение. Странно, но чем больше выбор – тем сложнее. Раньше пришел человек, открыл каталог – там пять драконов и четыре надписи, выбирай. И никаких сомнений нет. А сейчас из-за разнообразия стилей, мест нанесения люди теряются. Эпоха инстаграма усложняет нашу работу еще в том плане, что вот открываешь аккаунт, смотришь – необычный подход, отличная цветовая гамма, а потом увеличиваешь работу и глазами мастера видишь, что она сделана недостаточно качественно, но к этому человеку пойдут делать татуировку только потому, что у него много подписчиков. Не на качество, а на популярность смотрят, это становится уже несколько абсурдно.

— Давай немного о клиентах. Парикмахеры, нейл-мастера рассказывают, что они выполняют нередко для клиентов роль психолога. У тату-мастеров есть что-то подобное?

— Да, мне кажется я знаю столько секретов города Астрахани, что меня можно поймать в подворотне и пристрелить. Люди рассказывают всё. Почти все и почти всё. Приходят с любовниками и любовницами, чтобы сделать парные татуировки, при этом они прямо говорят, что это неофициальные отношения, поэтому нельзя выкладывать никаких фотографий. Я уже молчу, что люди разговаривают по телефону, обсуждают рабочие вопросы. Но у меня очень хороший фильтр стоит: я запоминаю только то, что может пригодиться мне в дальнейшем для работы с этим человеком, чтобы понимать вообще, что это за человек. А какие-то чужие интимные подробности в голове не держу, потому что там и так кавардак.

— С парными татуировками все более-менее понятно. А вот чужие имена и портреты, как ты к таким работам относишься?

— Ну, портрет в Астрахани хорошо сделать пока никто не может, чтобы было как на фото. А имена… Мне кажется, можно любым другим способом свои чувства проявить. Жизнь – штука интересная, люди сходятся и расходятся. Поэтому когда приходит человек и просит сделать чье-то имя, то я спрашиваю, чье оно. Если это имя ребенка, то почему нет. Хотя это тоже немного странно, так и хочется просить: «вы, может, забываете, как ребенка зовут?». Связь ребенка и родителя – очень сильная и это необязательно проявлять в татуировке. А вот имя возлюбленного или возлюбленной я делать не стану. К нам в студию приходил парень, имя девушки сделать хотел, мы его всем составом отговаривали. Нет, это на всю жизнь, говорит. Сделали, в общем. Через три месяца перекрывали это место изображением машины.

— Твоя самая любимая или запоминающаяся работа?

— Есть одна лисичка. Я давно наблюдала за работами Саши Унисекс, это, наверно, единственный мастер, который по-настоящему меня вдохновляет. Мне очень захотелось попробовать нарисовать что-то в ее стиле и потом воплотить на теле. Нарисовала, выложила в интернет, написала, что сделаю первому желающему прям за копейки. Тут же откликнулась девушка. Сейчас она часто выкладывает свои фото с этой лисой, отмечает меня на них. И вот это одна из любимых работ, благодаря которой я поняла, например, какой стиль мне интересен. И она была сделана так легко и просто, но стала знаковой для меня.

А вообще запоминаются или большие работы, или интересные люди. Был у меня один клиент, певец из Греции, достаточно медийный. Он мне запомнился именно своей персоной, потому что татуировка была очень обычная, я ее даже не фотографировала для своего портфолио.

• 

Признаться, даже я узнала для себя во время интервью много нового, хотя и знаю Ляну сто лет. Свою самую первую татуировку я, кстати, делала у другого мастера, а потом судьба свела меня с ней. С тех пор несколько раз менялись записи в трудовой книжке и имена тех, кому я писала смс «спокойной ночи, милый», а мастер – ни разу.
Благодарю Ляну и, уже зашнуровывая кеды, вспоминаю.
«Кстати, мне срочно нужны твои визитки! На днях сходила в бассейн, ко мне человек пять с просьбой посмотреть татуировки и узнать, кто их сделал!».
«Как только сделаю, поделюсь, — смеется наша сегодняшняя героиня, — Нет, согласовывать готовый текст со мной не надо, лучше скинь мне эскизы, хочу посмотреть, что мы там планируем с тобой делать осенью»…

 

2019-07-18T00:00:00+00:00

18-07-2019