Астраханец изобрел устройство для определения правильного мёда

Кто сказал, что медовым может быть всего месяц? У астраханца Сергея Гаврилова уже пятый год – медовый. Все это время он занимается созданием и усовершенствованием установки для определения качества меда.

Сергей закончил магистратуру в АГУ, сейчас сдает экзамены в аспирантуру по специальности «Физика конденсированного состояния». На этой же специальности он начинал обучение в бакалавриате.

• 

«Прожектор» встретился с молодым ученым, чтобы узнать о его ноу-хау.

— Сергей, как вообще пришло в голову создать эту установку?

— Идея родилась у моего научного руководителя. Дело в том, что по ГОСТу мерят все сахара сразу. А, например, диабетику фруктозу и глюкозу можно, а сахарозу нельзя. То есть ему можно только качественный мед. В целом же, у нас на кафедре руководство мотивирует нас к работе над проектами, к выходу на гранты, участию в «Умнике».

Часто привлекаем к работе студентов первого и второго курсов.

— То есть эксплуатируете детский труд?

— Да, но исключительно за дополнительные баллы. Для повышения оценки можно сдавать большое количество дополнительной литературы, а можно помогать в создании проектов. Ребята, конечно, приходят с огромными хлопающими глазами, ничего не понимают сначала,  месяца два их учишь. В итоге они получают не только нужные оценки, но и необходимые дополнительные знания.

— Сергей, объясните нам, простым смертным гуманитариям, как это вообще работает.

— Установка не так сложна, как кажется. Есть поляризаторы, анализатор, источник и приемник света, микроконтролер, который, собственно, «думает», индикация и аккумулятор.

• 

• 

Поляризованный свет проходит через мёд, а мёд состоит из сахаров: глюкозы, фруктозы и сахарозы. Качество меда мы определяем как раз по сахару: бадяжат натуральный продукт им или нет. Сахар имеет способность поворачивать плоскость поляризации. Когда сахара много, он поворачивает под определенным углом, если его нет – выходят совсем другие значения. Была разработана система уравнений, сложно решаемых, но компьютеру это не так сложно, как человеку. Долго мучились, чтобы научить «думать» микроконтролер так, как хотим мы, но смогли. В итоге программа определяет количество сахаров. По-хорошему, его должно быть не больше двух процентов.

Изначально наша установка была намного более громоздкой, сейчас вы видите уже компактную модель. А в самом начале не все было отдано на откуп электронике, первая модель была менее механизирована.

• 

В дальнейшем у нас есть задумка усовершествовать систему так, чтобы она выводила данные о количестве фруктозы, глюкозы и сахарозы. Пока у нас просто красная и зеленая лампочки – плохой/хороший мед.

• 

• 

Еще хотим заменить скотч на стекло в кюветах (это те самые штучки, похожие на большие петарды, в которых мед и помещают в установку – прим.ред.), но, правда, это приведет к удорожанию их стоимости, но облегчит работу и даст большую чистоту анализа.

• 

• 

Патент на установку будем получать. Как говорится, чтобы получить патент на один прибор, нужно поругать другой, у нас есть патент на старую версию установки, даже не той, что громоздкая, а той, где не все работает при помощи электроники. Вот на ее основе будем писать патент на нынешний прибор. Тот патент получали очень сложно и долго. В 2014 занялись разработкой, в 2016 году начали писать патент и только прошлым летом получили его.

— Бизнес-сообщество уже как-то отреагировало на ваше изобретение?

— Из другого региона заинтересовались люди. Их специалист планирует приехать к нам, если найдем общий язык, сможем получить небольшое финансирование от них.

• 

— Сергей, по большому секрету, расскажите, какого качества мед продают астраханцам?

— Скажу так: мед, который продается в супермаркетах, за 100 рублей за баночку, лучше не брать. Если говорить о медовых ярмарках, то там 50 на 50.

— Сергей, а эта установка – ваш единственный проект?

— Это проект, которым я занимаюсь достаточно долго. Понимаешь, не так велики финансовые возможности вуза иногда, как хотелось бы. Но есть у меня другой, более дорогой и глобальный проект в Саратове, уезжаю туда периодически на пару недель несколько раз в год. Там работаю по теме спененных структур, полимеров. Там одна только  камера миллион стоит.

— Дома у вас, наверняка, тоже мини-лаборатория?

— Ну, есть мысль чердак под лабораторию переделать. Я живу в частном доме, в области. Друзья, которые не из вуза, приходят ко мне домой, и ничего не понимают, они, в принципе, не особо понимают, чем я вообще занимаюсь. Например, дома у меня есть излучатели большой частоты напряжения, лампочки горят без проводов, дети приходят в восторг.

— Последний вопрос немного печальный. Очень часто можно услышать «караул, утечка мозгов за границу!». Почему это происходит?

— Простейший пример. Смотри: днем я немножко ученый, а ночью работаю на свадьбах, юбилеях – огненные шоу организую. То есть днем мы занимаемся любимым делом, а ночью зарабатываем. Иногда за выходные могу получить денег на торжествах больше, чем здесь за два месяца. Отсюда и утечка мозгов.

И не только поэтому. Как-то в Стэнфорд приехала ученая делегация с Москвы, там была девушка, которая раньше училась и работала МГУ. Ее спрашивают, почему уехала, наверно, потому что в Москве солнца мало, а тут – много? А она отвечает, что количество солнца ее не сильно волнует. Когда я работала в МГУ, говорит, чтобы получить образцы для исследования, надо было собрать 10 подписей и ждать в лучшем случае месяц, в худшем — три. А тут вечером, уходя с работы, я забила в компьютер, какие образцы мне нужны, а утром — они в моей лаборатории.

2019-08-09T00:00:00+00:00

09-08-2019